Магомед Адиев: «Сейчас горжусь, что я – тренер сборной Казахстана»

– Есть ли у вас мечта однажды возглавить команду из своего родного города? Пока с этим не сложилось, но сейчас вы говорите со мной из офиса «Ахмата».

– Скажу это с большим сожалением, но уже нет такой мечты. Хотя когда-то это была мечта детства. В свое время мой руководитель в Нижнем Новгороде Алексей Гойхман просто заставил меня пойти на тренерские курсы, хотя я не видел себя тренером. И с того дня, как я стал учиться в ВШТ, мечтал, что в один прекрасный день это случится и возглавлю свой родной клуб, который в свое время тренировал мой отец.

Я вырос в этом клубе, пропитан им. Единственная эмблема, которую я, будучи футболистом, поцеловал, – это эмблема «Терека». Но с тех пор стал старше, поутихли эмоции. Долгое время работал во второй лиге, в молодежном футболе. Сам футбол что во второй, что в премьер-лиге примерно одинаков, только уровень специалистов разный. Когда я достиг определенного возраста, не получив того, о чем мечтал, – убрал это из головы и сказал себе: «Иди туда, куда ведет твой путь, куда ведет Всевышний». И сейчас горжусь, что я – тренер сборной Казахстана. Не знаю, куда приведет завтрашний день. И одинаково достойно приму то, возглавлю или не возглавлю «Ахмат».

– Болеете ли за него, смотрите ли матчи? Как вам работа Сергея Ташуева, а до него – Андрея Талалаева?

– Периодически смотрю. А оценивать коллег как-то неэтично. Могу сказать, что в прошлом сезоне Ташуев показал очень хороший результат, за пару туров до конца даже на медали претендовал. Состав был хорошо подобран, выше среднего. Его собирал Талалаев, готовил. Ему особая от меня благодарность за то, что он начал вводить в состав Лечи Садулаева. Когда прихожу на «Ахмат», мне хочется просто разгрузить голову и посмотреть на чеченских парней, воспитанников местной академии. Когда прихожу на молодежный «Ахмат», мне интересно – кто растет. И хочется, чтобы больше местных парней играло в первой команде.

– Вы оказались в «Ахмате» вторым при Игоре Шалимове, но ушли через десять дней. Заранее не могли предположить, что сложится нездоровая обстановка?

– Не мог. У нас с Игорем Михайловичем сложились неплохие отношения. Он в какой-то мере был против моего ухода. Но проблема в том, что это был момент, когда я ждал, что стану главным тренером. И все к этому шло. Разговаривал с руководителями, и они давали мне понять, что я буду главным. Но через две недели они решили по-другому.

Возможно, это было правильное решение, но я жил этим. После первого собрания ко мне подошел капитан команды Ризван Уциев, еще ряд футболистов. Они сказали: «Магомед, ты почему расстроен? На собрании на тебе лица не было». А я сам этого не понимал. Генеральный директор представлял нас, я ничего не заметил, а футболисты заметили. Если тренер в чем-то сомневается, игрок всегда чувствует.

Мы провели с Игорем Михайловичем недельный цикл, сыграли первый матч, и было ощущение: что-то не так. Поговорил с президентом клуба Магомедом Даудовым, он меня понял как тренера, что я хотел чего-то большего, но мне пришлось немного отступить. В этот момент вспомнил Курбана Бердыева. Я ему как-то сказал: «Курбан Бекиевич, у меня такая ситуация – могу войти в штаб». Он даже не спрашивал, кто главный тренер, а сразу ответил: «Ни в коем случае не иди! Ты этот момент уже прошел, тебе нужно работать самостоятельно!» Поэтому считаю, что тот мой уход для всех был правильным решением.

– Вы говорили, что как раз к Бердыеву можете пойти вторым. Сейчас – уже тоже нет?

– К нему – пошел бы! Когда у меня возникают определенные сомнения в плане подготовки, адаптации и так далее, есть два человека, к которым всегда могу обратиться, и горжусь этим. Это Гаджи Гаджиев и Курбан Бердыев. К Бердыеву я даже в «Сочи» на несколько дней ездил. Они всегда готовы дать какое-то наставление, совет. Поэтому не считаю зазорным быть у Бердыева вторым.

Я очень многому у него учился, много смотрел, начиная с «Рубина». Всегда спрашивал его про футболистов, которые у него играли. Сначала стеснялся подойти, потом уже лично познакомились. Рассказывал ему, как на сборах в Турции пытался прокрасться и подсмотреть за тренировочным процессом. Многому у него пытался учиться даже заочно.

– Как вам альянс Бердыева, Гаджиева, а также Шамиля Газизова в «Динамо» из Махачкалы? Тоже ведь, мягко говоря, не чужой вам город.

– Даже не мог себе представить, что такой союз сложится! Знаю, что у Дагестана очень серьезные намерения вернуться в элиту. Сильная поддержка идет от главы республики. Наверное, Гаджиеву надо было собрать вокруг себя таких больших личностей.

– Ваш отец был главным тренером «Терека» в советские времена. Вы росли в такой атмосфере, что никакой альтернативы футболу вообще быть не могло?

– На этот вопрос хорошо бы моя мама ответила. Она из меня все время хотела сделать какую-то творческую личность. И на гитару отдавала, и в различные кружки, на национальные танцы... Но мне был нужен только футбол. Помню, купила мне самую дорогую гитару, отправила к преподавателю, а я сижу и глазами хлопаю.

Он говорит: «У тебя такая гитара – у меня такой нет!» – «Я не разбираюсь в этом!» – «Ничего, три-четыре дня походишь и поймешь». Сразу сказал ему на первом занятии: «Это не мое, хочу в футбол играть!» Он пытался меня переубедить, но бесполезно. Любовь к мячу у меня в жилах с первого дня.

– Гитару преподавателю не подарили?

– Даже не знаю, куда она делась! Вернулся к своим тренировкам. Мать меня тянула к творчеству, а отец водил с собой на футбол. Он всегда давал мне свободу выбора. Даже когда я переходил из одного клуба в другой, он всегда говорил: «Это твой выбор. Ошибешься – будешь учиться на своих ошибках».

– Вы были подростком, когда развалился Советский Союз и в вашем родном Грозном началось такое, что врагу не пожелаешь. Как вы это все переносили? Ведь 31 декабря 1994-го, когда был штурм Грозного, вы там находились.

– Тяжело это вспоминать. Есть понимание, почему война – это всегда плохо. В такие моменты ты понимаешь, что твоя жизнь, жизнь любого человека не стоит ни гроша. Ты находишься в вакууме, проливается много крови, пропадают люди. Это действительно страшно. Я всегда считал, что на войне нет победителей и проигравших.

Мы некоторое время жили в Грозном, потом бежали в села. Не хватало элементарных вещей. Было осознание, что надо быстрее взрослеть, хотя постоянно находился с родителями. Потом отец вывез нас в Дагестан, привел меня к Александру Маркарову, легендарному дагестанскому футболисту, и сказал: «Саша, ты видишь, что у нас творится. Можешь его у себя оставить?» – «Конечно, Муса! Вообще не переживай!» В конце отец добавил: «Ты знаешь – говорят, что у него неплохие задатки. Если что – посмотри». – «Даже если он по мячу не будет попадать, ты за него не переживай!»

Александр Ашотович взял меня во вторую команду «Анжи», и пошло потихоньку. Главный вывод, который я сделал тогда, в 17 лет, – я должен как можно быстрее стать самостоятельным, брать на себя ответственность, чтобы защитить своих близких.

– Отец вез вас в Махачкалу в момент, когда обстановка в Чечне была горячей и могло произойти все что угодно?

– Конечно. Под обстрелами выезжали. Бывало, что через мост проехать не можешь и бежишь с маленькой сестрой на руках, а отец – с братом... Всегда страдают простые люди. Хотелось бы, чтобы такие вещи как можно быстрее заканчивались. Чтобы люди могли мирно сосуществовать, как всегда было.

– Вы работали в Казахстане в начале 2022 года, когда там случились серьезные беспорядки. Где находились в тот момент и не было ли желания уехать?

– Уже наученный опытом, я в такие моменты остаюсь спокойным. Тогда находился в отпуске в Грозном. К счастью, это какого-то развития не имело.

– За два года, в 1999-м и 2000-м, вы успели поиграть сначала в ЦСКА, потом в «Спартаке». Как так получилось?

– Когда-то я считался перспективным парнем. Молодым, который обладал определенными задатками и мог реализоваться в больших клубах. Но, к сожалению, не получилось. Когда заканчивал карьеру в 31 год и меня почти насильно отправили на тренерские курсы, понял, что свои большие матчи недоиграл. И вроде бы за десять лет тренерской карьеры в низших лигах набрался опыта, набил шишки, находил свою дорогу – но в голове всегда эта мысль сидела. «Я не сыграл свои большие матчи. Неужели Всевышний не даст мне этих игр?»

И по прошествии времени, когда сыграл с Карагандой в еврокубках, а сейчас попал в сборную, понял, что играю эти матчи. И нахожусь в полном восторге оттого, что могу вывести своих парней на такую игру, состязаюсь с большими футболистами. Это такой драйв! То, что у меня не произошло в бытность игроком, происходит в качестве тренера.

В ЦСКА я немного играл за основу в чемпионате России, за «Спартак» – в Кубке Содружества, на сборах. В армейском клубе мне помешали себя реализовать и закрепиться обстоятельства. А в спартаковском была абсолютно моя вина, что я не смог стать конкурентоспособным. До сих пор досадно, что так мало поработал с таким легендарным тренером, как Олег Романцев. Хотя знал, что он обо мне хорошего мнения. После сборов в Израиле приехал вице-президент клуба Григорий Есауленко и сказал, что Олег Иванович подписывает со мной контракт. Он сказал, что Романцев даже произнес фразу: «Через полгода он будет играть у меня в сборной!»

Это меня воодушевило, но я умудрился все разбазарить. Хоть у меня разговоров с Романцевым не было – он всегда держал с футболистами дистанцию. До сих пор вспоминаю, как и что он делал.

– А в чем именно вы разбазарили свой шанс?

– Если я сейчас спокойный человек, – как мне говорят, – то раньше был вспыльчивым. Было непростое время, взаимоотношения России и Чечни были напряженными. Даже за продуктами выходил из дома, а меня два раза в милицию забирали. Говорю: «Я футболист «Спартака», вышел купить продуктов!» – «Забираем до выяснения обстоятельств». Звоню администратору команды Александру Хаджи, он едет и меня вытаскивает.

Эта атмосфера на меня давила, раздражала. Ничего уже не хотелось. И я действительно начал дурака валять! Сказал: «Хочу вернуться на Кавказ и играть за «Анжи». Мне не хватило ментальности, которая у игрока должна быть, чтобы соответствовать «Спартаку». На тот момент я оказался очень слабым человеком.

– В ЦСКА же у вас были как раз чеченские руководители – президент Шахруди Дадаханов, начальник команды Авалу Шамханов. Какие обстоятельства там помешали?

– Я ждал от них большей поддержки. В 20 лет провел хороший сезон в первой лиге за «Анжи», и у меня была куча предложений. «Спартак» тогда на меня претендовал, «Динамо» было близко. Тот же Шамханов, который играл еще у моего отца и был вхож в нашу семью, уговорил меня перейти в ЦСКА.

Но на деле все оказалось совершенно по-другому. Мне не давали даже родителей в Москву привезти, сказали жить на базе в Архангельском. А там один сторож живет! И ходишь с ним по трем этажам. Тогда ни мобильных телефонов, ни каких-то других средств связи не было. Я только с войны перевез родителей в Махачкалу, и мне хотелось чаще их видеть. Но руководителям я был только «должен». А так в жизни не бывает. Никогда человек в одну сторону не «должен». Что-то нужно и назад получать. Вот эти обстоятельства очень сильно помешали мне реализовать себя в ЦСКА.

– Доводилось ли вам в течение карьеры сталкиваться с предвзятым отношением к себе из-за национальности?

– В коллективе – никогда, там у меня всегда были прекрасные отношения. В том числе и в ЦСКА. Как-то приезжаю в гостиницу, подхожу к ресепшен. А я в тот момент всего второй раз в жизни в Москве был! Хлопаю глазами, не понимаю, что от меня требуется. Тут проходит капитан команды Семак, я понимаю, что он, наверное, и знать не знает, кто я такой. А он сам подходит: «Магомед, приветствую тебя. Чем могу помочь?»

На сборы приезжаю, заселяюсь – звонок. Вратарь Андрей Новосадов. «Молодой, ты что делаешь?» – «Ничего. В номере». – «Поднимайся в такой-то номер!» Думаю – ругать за что-то будут. Захожу, а там вся команда сидит, общаются друг с другом. Просто фантастический коллектив!

– Главный тренер того ЦСКА Олег Долматов считался тактически передовым. Чуть ли не первым в России отказался от игры с либеро. Вы чувствовали, что в этом отношении он на шаг впереди других?

– Да, он довольно интересный тренер, вносил что-то новое. Но все претензии шли от руководителей. Думаю, что они Олегу Васильевичу передавались, и я чувствовал это. Хотя и не могу все время говорить что-то отрицательное в адрес ЦСКА – клуба, в котором я дебютировал в премьер-лиге. Но поддержки, когда тебе 19 лет, не хватало. Дали бы просто снять квартиру и привезти родителей!

Зарплату всем платили, а мне задерживали. Ну, и самое главное – когда я все-таки приехал с «Анжи» на Песчаную, мы выиграли – 3:1, я в первом тайме забил два гола, Олег Корнаухов после матча говорит: «Мага, мы знали, что к тебе руководители плохо относятся. Но когда он забегает в перерыве в раздевалку и орет: «Я заплачу деньги тому, кто сломает Адиева!», это говорит обо всем» (судя по всему, речь идет об Авалу Шамханове. – Прим. И.Р.).

Но, если честно, по прошествии времени я благодарен и таким руководителям. Это сущность людей – ты их никогда не исправишь! Сейчас, когда вижу подобных, подхожу и подаю руку. Они меня закалили! Благодаря им я стал сильнее. Это дало мне понимание, что можно говорить футболисту, а что нельзя. И даже после каких-то побед ты не надеваешь на себя корону, а после поражений – не закапываешь себя. Ты можешь сегодня проиграть, но должен сделать правильный анализ, должен держать удар. А когда выигрываешь, то должен понимать, что завтра тебя ждет очередное испытание.

– Как вы уходили из одной московской команды и из другой?

– Абсолютно спокойно. В ЦСКА уже понял, что меня ждет, и попросился в аренду. Хотя тренер дубля говорил: «Магомед, приехал представитель «Балтики» и хочет взять тебя в аренду. Очень прошу – зайди, скажи, что ты армеец и будешь бороться до конца». Он мне это внушал, но я его уже не слышал. Покивал согласно, потому что уважал как тренера. Но, когда зашел к руководству, сказал, что очень хочу в аренду. И ушел в аренду, но не в «Балтику», а в «Сокол». Провел там полгода, и меня снова встретил Есауленко и позвал в «Спартак».

Там я толком не играл, через полгода вернулся в «Анжи». Четко осознавал, что хочу туда вернуться. Гаджи Гаджиев очень сильно повлиял на меня как на игрока, поменял мою ментальность. Я стал крепче, понял, что в футбол нельзя играть так, как я хочу. Футбол крутится вокруг команды. Гаджи Муслимович сказал мне одну фразу: «Магомед, я слышал, что ты хочешь вернуться в «Анжи». – «Да, хочу вернуться!» – «Тогда тебе надо приехать на просмотр!»

Сижу и думаю: какой просмотр? Я же свой! Даже здесь он мою ментальность начал ломать! Он говорит: «Раз ты не хочешь на просмотр приехать – значит, не уверен в себе». – «Я уверенный в себе футболист!» – «Приезжай и мне докажи!» – «Я приеду!» Вот такие моменты делают тебя сильнее.

СЭ